Директор по дизайну компании Apple Джонатан Айв дал интервью британской супермодели Наоми Кэмпбелл специально для журнала Vogue, в котором рассказал о принципах работы дизайнером, своём детстве, отношениях со Стивом Джобсом и её отцом-модельером. Конечно же, мы перевели этот интереснейший материал — присоединяйтесь!
Наоми Кэмпбелл: Я бы хотела начать издалека: чем Вы мечтали заниматься во взрослом возрасте, когда были ребёнком?
Джони Айв: Ну, мне всегда нравилось рисовать и делать различные вещи. Я рисовал не для себя, а для того, чтобы что-то создать, достичь какой-либо цели. Позже я узнал, что это называется дизайном.
Н: Ваши родители поддерживали вас?
Д: Мой отец был по-настоящему хорошим мастером — он работал с серебром — поэтому я понимал, как работает тот или иной предмет. Вещи — это то, что легко принять, как должное, но каждая из них была разработана и продумана. Я думаю, что взросление с пониманием природы объектов оказало на меня сильное влияние.
Н: Какими были ваши школьные годы? Вы были отличником?
Д: Я не был хорош в чём-то, кроме рисования и создания самоделок: именно к этому лежало моё сердце и это я любил. По иронии, из-за своей неразборчивости в других направлениях, я смог сосредоточиться на главном. Думаю, мне повезло не только в том, что я уже в раннем возрасте нашёл своё призвание, но и в том, что мог его практиковать.
Н: Так вы были хорошим мальчиком?
Д: Я был и остаюсь до сих пор очень спокойным по причине своей сильной застенчивости. Рисование и изготовление может обойтись и без посторонней помощи, поэтому я работал наедине с собой… Не знаю, возможно, одно подкрепилось другим, но мне так было удобно.
Н: Что вы делаете, чтобы побороть свою застенчивость?
Д: Избегаю людей! Хоть область моего мышления довольно глубокая, но не очень широкая, поэтому я точно знаю, что смогу сделать, а что — нет.
Н: Были ли у вас особо выдающиеся работы из детства, которыми Вы гордились?
Д: Примерно в 10-11 лет мне нравилось мастерить простейшие поделки из игральных карт. Помню, как решил собрать коробочку с крышкой и пытался сделать её как можно лучше, переделывая снова и снова, будучи постоянно недовольным результатом. На самом деле, суть была не в самой коробке, а в процессе её создания и том, смогу ли я сотворить что-то совершенное.
Н: Так сколько вы их сделали?
Д: Где-то с полтора десятка? Вышло реально много коробок.
Н: Что вас интересует в предметах: то, как люди их используют, или то, какие чувства они вызывают при использовании?
Д: Мы можем видеть одинаковые вещи, но их значение для каждого из нас зависит от нашей исторической и культурной среды. Ни один предмет не имеет универсального значения для всех. Меня всегда интересовало, как люди переходят от того, что они видят, к тому, что чувствуют.
Н: Ваши отношения со Стивом Джобсом часто называли законченным творческим союзом. Как вы встретились? Что вы нашли общего?
Д: Мы с ним одинаково смотрели на мир: боролись за восприятие вещей, спорили с собой в собственных головах и тщательно обдумывали выводы, к которым приходили. Мы начали работать вместе в 1997 году — Стив был просто замечательным. Со временем я всё больше ценю его и скучаю. Становится всё яснее, насколько он был выдающимся. Стив не только очень тонко понимал творческий процесс, что бывает редко, но и знал, как управлять компанией с большим количеством людей.
Н: Чему вы научились у него? Были ли у Стива какие-нибудь правила работы, которыми Вы вдохновляетесь по сей день?
Д: В его мышлении была невероятная свобода. Он не придерживался правил, которые можно было бы считать прописной истиной, но имел необычайный оптимизм и энтузиазм. Он был очень любопытным и сильно меня поддерживал.
Н: Насколько вы вовлечены в производственный процесс? Ходят слухи, что во время производства первого iPhone, Вы ночевали прямо на заводе.
Д: Одна из ключевых особенностей нашей работы состоит в том, что мы очень вовлечены в то, что делаем: нельзя просто что-то абстрактно спроектировать, а потом поручить кому-то другому сделать это. Вам известно это от модельеров, которые следят за каждым этапом создания одежды. Я месяцами оставался на объектах производства новых продуктов. Не знаю, как можно быть эффективным дизайнером и не делать этого.
Н: Всё, над чем вы работаете, хранится в строгом секрете. Трудно ли обсуждать вашу работу?
Д: Не вижу в этом какой-то особой тайны — если я не закончил работу, я просто не хочу её кому-то показывать раньше времени! Одной из определяющих особенностей природы идей является то, насколько они хрупки: когда вы не уверены, что вещь будет работать, идея уязвима. Часть защиты идеи заключается в том, чтобы уберечь её от преждевременной критики, способной её разрушить, даже если она заслуживает ещё одного шанса.
Н: То есть вы не нервничаете и спокойно говорите о работе?
Д: Я бы мог себя охарактеризовать, как весьма тревожного человека, поэтому я очень беспокоюсь о работе. Хизер (Heather, жена Айва, 30 лет) примерно знает, над чем я работаю, но без какой-либо конкретики, что, совершенно точно, является для неё облегчением.
Н: Как вы балансируете между работой и личной жизнью?
Д: Ужасно!
Н: Бывает ли у вас такое переутомление, когда вам нужно время на то, чтобы снова найти вдохновение?
Д: Трудность работы дизайнером такова, что эта профессия подразумевает работу не только в студии. Когда вы просто прогуливаетесь, рассматривая вещи вокруг, то задаётесь вопросом: «Почему оно выглядит именно так? А почему вот так оно выглядеть не может?», или: «Это фантастика! А вот это интересно!». Не знаю, подходит ли вообще слово «работа» для описания этого процесса. Взгляды на мир становятся нетипичны. Это больше похоже на проектирование.
Н: Есть ли какая-либо ваша разработка, которой вы особенно гордитесь? Я никогда не думала, что успею за свою жизнь увидеть технологию вроде Facetime, а когда впервые услышала о ней, подумала, что это слишком футуристично. Возможность поговорить со своей матерью и увидеть её лицо, находясь где-то посреди Найроби или Дели — это просто какая-то магия.
Д: Согласен. Я бы даже сказал, что Facetime — один из самых прекрасных примеров общения. Связь может быть очень деловой, как, например, текстовое сообщение, или невероятно тонкой и интимной, как в Facetime. Видеть глаза собеседника — это действительно важно.
Н: Вы дружили с моим папой Аззедином Алайей (Azzedine Alaïa, модельер). Какие из его подходов к жизни и дизайну совпадали с вашими?
Д: Он был непревзойденным мастером. Мне очень понравилась его студия, а также его непосредственный рабочий процесс. Я с трепетом наблюдал за его работой и был очень рад, что он позволил мне это сделать. Он невероятно понимал материал, точно зная, когда тот не подойдёт, и создавал новый. Именно в эти моменты и рождались прекрасные формы.
Н: Да, он мог понять, что ничего не сработает, даже если не подходит всего одна маленькая шпилька.
Д: Он никогда не сковывал вещи для достижения определённой формы: она рождалась из его мастерства, из глубокого понимания материала.
Н: Точно: бывало, надевая платье, я ожидала от него какую-то определённую форму, но вместо этого, оно разворачивалось в совершенно неожиданном месте. Мне всегда было интересно, откуда он знал, как именно оно будет выглядет в конечном итоге?
Д: Да, в этом заключалась особенность его творчества: он не просто говорил: «Вещь должна выглядеть именно так» — форма вещи была неотъемлемой частью её конструкции.
Н: Единственные мастера, способные работать с тканями на том же уровне — это японцы. Как вы считаете, есть ли какие-то конкретные культуры, которые сегодня оказывают особое влияние на дизайн?
Д: Люди большинства культур, занимающиеся достаточное количество времени и способные смотреть на мир чуть глубже очевидных вещей, могут создавать невероятно красивые вещи. Я люблю путешествовать и люблю Японию, хоть и никогда не летал на самолёте до 21 года.
Н: Какие мысли вас посещали в самолёте? Думали ли Вы о том, что смогли бы его спроектировать лучше?
Д: Я радовался, как ребёнок, от того, что вот-вот полечу на большом самолёте. А ещё в тот момент я думал: «Как он вообще может летать?», потому что мой чемодан был очень тяжёлым.
Н: В прошлом году вас назначили канцлером Королевского Колледжа Искусств. Как это было, и почему вы приняли данную должность?
Д: У меня всегда была настоящая любовь к Королевскому Колледжу, потому что, на мой взгляд, это особое место в плане разнообразия творческих дисциплин: от живописи и скульптуры до графического дизайна и архитектуры. У него особенная энергетика. Мне довелось там поработать с замечательными людьми в течение некоторого времени. Радостно осознавать, что опыт, которым я обладаю, может быть полезен другим людям. Вот основная причина: попытаться поделиться с людьми своими знаниями, хотя я, конечно, и не могу быть уверен в том, что они всё ещё достаточно актуальны. Кроме того, от этого возникает мысль: «Хорошо, если мне удастся грамотно описать то, что я узнал. Тогда те страдания, что я испытывал при обучении, будут более оправданы».
Н: В этом я не сомневаюсь. И теперь последний вопрос: какими качествами должен обладать человек, чтобы вы приняли его в команду?
Д: Главное — как он видит мир. В конечном счете, наследие Стива представляет собой набор из ценностей и, как мне кажется, веру в шанс. Часто самые бесшумные голоса проще всего не заметить, но Стив был блестящим слушателем, впрочем, как и лидером и оратором. Большая часть коммуникации — это умение слушать — и не просто для того, чтобы понять, что вы хотите сказать в ответ.
Мнение Big Geek
Джони Айв в очередной раз показывает себя со стороны настоящего работяги, болеющего своим делом. Насколько топ-менеджеру богатейшей компании важно присутствовать на объектах производства? Наверное, многие бы подумали, что это совсем необязательно, ведь для этого есть соотвествующие сотрудники, но только не Айв.
Интересно ещё и то, как трепетно дизайнер следует заветам Джобса, хоть вся компания, в целом, постепенно отдаляется от них всё дальше и дальше с каждым годом. Если бы Джони Айв возглавил компанию, стала ли бы она больше походить на ту Apple, что была при Джобсе? Сложно сказать, ведь уход от скевоморфизма к цветастым градиентам в iOS 7 совершил именно он.
Кроме того, Айв — невероятно скромный человек. Он не кичится своим статусом и собственными заслугами, а просто продолжает делать свою работу и даже делиться накопленными знаниями с молодым поколением. Совсем немногие люди его уровня на такое способны.
По материалам: Vogue