В ноябре на Netflix вышел один из самых ожидаемых авторских проектов года — новая экранизация «Франкенштейна» Мэри Шелли от обладателя «Оскара» Гильермо дель Торо. Легендарный режиссёр и знаток монстров, получивший от стримингового гиганта бюджет в 120 миллионов долларов, наконец, взялся за историю, будто созданную для его уникального взгляда.
Масштаб задачи впечатляет: с 1910 года, когда появился первый короткометражный «Франкенштейн», было снято более 400 картин с участием монстра Шелли. Дель Торо, чья любовь к «неправильным» созданиям прошла красной линией через всё его творчество, принял вызов с размахом, обещающим переосмыслить канон.
Каким же получился фильм? Отзывы неоднозначны. Пока одни хвалят фирменный визуальный стиль мастера, другие спорят о темпе и смысле кинокартины. Но ясно одно: выход «Франкенштейна» дель Торо — это событие, которое нельзя игнорировать.
Сюжет
Действие этой версии перенесено в Европу 1850-х годов. Оно разворачивается на фоне Крымской войны, обогатившей спекулянтов и оставившей после себя горы трупов. Именно этот «материал» использует Виктор Франкенштейн, учёный-отступник, чьи идеи высмеиваются в научных кругах. Получив финансирование от богатого покровителя, он наконец реализует свою одержимую мечту — бросить вызов смерти, создав живое существо из останков мертвецов.
Повествование построено нелинейным образом. Мы знакомимся с Виктором, когда тот, умирающий, находит приют на борту корабля, застрявшего во льдах Северного полюса. На вопрос капитана Андерсона о том, от чего он бежит, Франкенштейн начинает исповедь — историю о своем детстве, молодости и трагических последствиях его дерзкого эксперимента.
Здесь дель Торо углубляется в мотивацию учёного, корни которой произрастают из детской травмы: смерти любимой матери и эмоционального отчуждения со стороны жестокого отца. Эта личная боль трансформируется в навязчивую идею победить смерть, но результатом становится не триумф, а рождение Существа — создания, от которого сам создатель в ужасе отрекается.
Если первая половина фильма сосредоточена на трагедии Виктора, рассказанной его словами, то вторая принадлежит Существу. Оно, созданное из кусков человеческой плоти, обретает собственный голос, который готов изложить свою версию событий. В этой части мы узнаём, как создание Виктора прошло в буквальном смысле огонь, воду и как минимум одну трубу.
«Первая часть фильма показана с точки зрения ученого Виктора. А вторая часть — это когда твои дети приходят к тебе и говорят: «Вот что ты сделал неправильно». И тут вас осеняет, и вы говорите: «Точно!», — пояснил в одном из интервью режиссёр.
Дель Торо в своей экранизации создал авторскую притчу о родительской ответственности. Она стала чем-то вроде диалога между создателем и его творением, отцом и ребёнком, где обе стороны получают право на исповедь. Этот прием превратил историю из готического хоррора в глубокую драму с элементами тёмного фэнтези и щепоткой боди-хоррора.
«Я хотел спеть эту песню в другой тональности и с другими эмоциями. В основе фильма лежит история об отце и сыне и о том, каково это — стать отцом после того, как ты был сыном», — отмечает создатель фильма.
Всё это коренным образом меняет расстановку акцентов. Если оригинальная история 1818 года в основном базировалась на вопросе, кто здесь настоящий монстр, то в прочтении дель Торо акцент сделан на иных вещах. Тема «монстра» не актуальна, даже само творение Виктора Франкенштейна больше так не называют, вместо этого его нарекли новым словом — «Существо».
Отголоски главного вопроса книги, конечно, остались, но смысловой фокус смещен. Таким образом, дель Торо предлагает не просто ещё одну экранизацию, а фильм-размышление — камерное и выверенное до последнего визуального символа.
Хоть кино и снято по мотивам романа, с общей канвой которого большинство знакомо, ключевые отличия делают его свежим прочтением. Насколько сильно картина отошла от оригинала Шелли – разберём далее.
10 отличий фильма от книги
1. Фундаментальное изменение — мотивация главного героя. В романе Шелли Виктор имел довольно неплохое детство и мог бы прожить прекрасную жизнь в окружении любящих его людей, если бы не безумные амбиции и эгоизм. Дель Торо же намеренно искажает юность главного героя. Отец-тиран и внезапная кончина матери делают его одержимым в желании победить смерть. Это изменение смещает акцент с личной ответственности героя на тему травмы, причинённой родителем.
2. Ещё один персонаж, который пережил преобразование — Элизабет. В романе она была кроткой невестой Виктора, тогда как в фильме её не только обручили с другим человеком, но и наделили более яркими чертами (например, её увлечение энтомологией). В книге Виктор описывал Элизабет как «послушную и добродушную, но весёлую и игривую, как летнее насекомое». В экранизации тема насекомых, конечно, осталась, но игривости и кротости у героини поубавилось.
Кроме того, в книге в отличие от фильма не были столь нежно показаны взаимоотношения Элизабет и Существа. В романе монстр оставался монстром и жестоким образом убивал бедную девушку — чисто в стиле хоррора.
3. Дель Торо старательно детализирует то, что Шелли оставила за кадром — процесс создания монстра. В отличие от романа фильм смакует кадры с расчленением трупов и отпиливанием ног. Слабонервным может и правда поплохеть при просмотре, настолько детально к изображению трудов Виктора подошли создатели.
«Я хотел подробно описать каждый анатомический этап, чтобы показать, как он собирал это существо. В том, как он собирал это существо, чувствуется его характер», — поясняет Гильермо дель Торо.
4. Место «сборки» Существа тоже сильно отличается. В книге мертвеца, сшитого из частей трупов, оживляли где-то на чердаке. Однако в фильме 2025 года явно сделан оммаж кинокартине 1931 года, в которой режиссёр Джеймс Уэйл решил расположить лабораторию в сторожевой башне и оживить монстра при помощи молнии. Да, в самой книге никогда не было подробного описания процесса создания чудовища — привычная нам история с молнией прочно осела в умах именно благодаря выдумке кинематографа.
5. Наиболее спорное изменение — характер Существа. У Шелли это хладнокровный монстр, который не пощадил близких Виктора. Однако в новом прочтении персонаж не устраивает кровавую резню и убивает только для собственной защиты, например, от моряков. С одной стороны такое изменение более точно смещает акценты на тему, что пытается раскрыть дель Торо.
С другой стороны, этот подход делает персонажа уж слишком хорошим и лишённым моральной сложности. Существо всеми силами стараются обелить, чтобы противопоставить его создателю.
6. В фильме почему-то решили опустить момент с созданием для Существа пары. В романе Виктор начинает работу над спутницей для своего творения, но уничтожает её из-за моральных терзаний. В фильме этого нет.
7. Ещё одно отличие — в новой экранизации Существо наделили бессмертием, которое является его главным проклятием. Тогда как в книге монстр мог оборвать свою жизнь при желании.
8. Книга, написанная совсем юной Мэри Шелли, является готическим хоррором, в котором показаны по-настоящему жестокие вещи. Фильм скорее близок к психологической драме, пусть и с детальными сценами расчленёнки. При этом режиссёр отмечает, что он старался передать нерв, который был в оригинальном романе.
«В книге много тревоги, той тревоги, которая возникает, когда ты подросток и не понимаешь, почему все лгут о мире. В книге есть эта беспокойная энергия. Она хочет подвергнуть сомнению капитализм. Она хочет спросить: «Кто я? Зачем я здесь? Что мне послал Бог? В чём моё предназначение? Что такое мир?» Я хотел передать эту тревогу», — рассказал создатель кино представителям Netflix.
9. И в книге, и в фильме сохранён контекст стремительных перемен. Однако, если Мэри Шелли предупреждала о промышленной революции, то дель Торо в своём фильме говорит о современных вызовах. Ни для кого не секрет, насколько негативно режиссёр относится к некоторым новым технологиям. По его мнению, люди, занимающиеся разработкой и продвижением ИИ, отличаются тем же высокомерием, что и Виктор Франкенштейн. Он уверен, что техно-гуру играют с огнём и рано или поздно это приведёт к кошмарным последствиям.
10. Ещё одним отголоском наших современных реалий стал новый персонаж, который появляется в экранизации — торговец оружием Генрих Харландер, который начинает финансировать жуткое увлечение главного героя. Он тесно связан с войной и является одним из главных её выгодоприобретателей. Кажется, что дель Торо ввёл его в сюжет как олицетворение нынешних богачей, зарабатывающих деньги на чужой крови и мечтающих заполучить вечную жизнь через технологии.
Создатели и актёры
Дель Торо многое изменил в своём прочтении «Франкенштейна», но для него эта история всегда была личной. Он долгие годы вынашивал этот проект, чувствуя особую связь с романом. Потому экранизация в его исполнении может напоминать не просто съёмочный процесс, а своеобразное паломничество.
«Я всю жизнь жил с творением Мэри Шелли. Для меня это Библия», — признаётся режиссёр в интервью Netflix.
Кто же ещё присоединился к этому «паломничеству»? На самом деле над созданием фильма работало множество талантливых людей. Но мы остановимся только на некоторых из них.
В первую очередь хочется обратить внимание на актёрский каст. В фильме снимались Оскар Айзек («Дюна»), Джейкоб Элорди («Эйфория»), Кристоф Вальц («Бесславные ублюдки»), Миа Гот («Обитель теней»), Чарльз Дэнс («Игра престолов») и другие.
Честно говоря, выбор актёра на роль Существа стал неожиданностью. Изначально студия рассматривала кандидатуру Эндрю Гарфилда, но тот не смог начать работу над фильмом из-за занятости. Тогда выбор пал на Джейкоба Элорди.
До «Франкенштейна» Элорди не привлекал так много внимания и оставался в восприятии типичным представителем голливудских красавчиков — высоким, харизматичным, но не демонстрирующим особых актёрских глубин. Лишившись своего главного козыря — внешности, он совершил творческий прорыв. Его Существо — не просто человек в гриме, а создание с собственной пластикой, голосом и внутренним миром.
Для перевоплощения актёр погрузился в изучение монгольского горлового пения и японского танца буто — техник, позволяющих выразить боль и отчуждённость через тело, а не через реплики.
Настоящим испытанием для него стал грим, который приходилось наносить в течение многих часов. Для того, чтобы создать своего персонажа Элорди пришлось жертвовать сном и привычным комфортом.
Режиссёр кинокартины рассказал, какую кропотливую работу проводили гримёры:
«От четырёх до пяти часов на голову и лицо, 10 часов на всё тело. Когда мы с Джейкобом обсуждали подготовку к съёмкам, я сказал: «Послушай, это как священник, который надевает разные одежды, чтобы стать священником: есть нижнее бельё, одежда, а затем внешние украшения — это таинство. Ты должен призвать Существо».
Дель Торо также пояснил, что для создания образа были использованы анатомические схемы и знаменитая статуя святого Варфоломея, с которого содрали кожу (кто не знает: скульптура находится в соборе в Милане).
По словам режиссёра, он вместе с дизайнером Майком Хиллом долгое время пытался понять, как должно выглядеть Существо, которое только «родилось» и состоит из частей трупов:
«Мы перепробовали много вариантов. Мы пытались сделать его ровным, неровным, симметричным, несимметричным. Главное, что многие другие существа в версиях «Франкенштейна» выглядят как жертвы несчастных случаев, выходящие из отделения интенсивной терапии. Видны грубые швы, и он больше похож на человека, которого починили, чем на того, кого создали».
Дель Торо подчеркнул, что раз Виктор долгие годы пытался создать нечто идеальное, то оно точно должно быть красивым.
Помимо Джейкоба Элорди в фильме сильно выделяется Оскар Айзек, сыгравший Виктора. Актёр без сомнения талантлив, тут даже особо добавить нечего.
Что более интересно, так это то, как актриса Миа Гот играет в фильме две разные роли — матери Виктора Франкенштейна и его возлюбленной Элизабет. Вот такой вот поворот по Фрейду. Такое решение явно было принято для того, чтобы показать не совсем здоровую привязанность Виктора к образу матери.
Тот факт, что мы можем не сразу узнать Мию Гот в образе матери, лишь усиливает замысел: Клэр Франкенштейн для Виктора — не реальный человек, а мифологизированный образ, призрак в красной вуали, идеал, затмевающий собой всех живых.
Работа команды по созданию протеза, делающего черты Гот похожими на Оскара Айзека, актёра, сыгравшего Виктора — это тоже метафора.
«Я вылепил для неё целый лоб и нос. Лоб должен был напоминать лоб Оскара Айзека, ведь она играла его мать», — пояснил Майк Хилл, возглавлявший отдел по созданию практических эффектов и грима.
Костюмы и грим в фильме работают не только для различия персонажей, но и для создания единой психологической карты. Красный цвет относится к матери — это не просто цвет, это клеймо, кровь, которая не отмывается с лица Виктора с момента её смерти.
Он становится визуальной метафорой неразрешённой травмы, которая буквально преследует главного героя в деталях его гардероба (шарф, перчатки) и декоре дома. Его руки в перчатках словно специально обагрены алым, чтобы всё к чему он прикоснётся было окрашено кроваво-красным цветом утраты.
На контрасте с этим ещё более ярким выглядит образ Элизабет в зелёном цвете жизни, которая ускользает от Виктора. Противоположность этих двух цветов прямо сигнализирует, что попытка через Элизабет вернуть себе мать с самого начала обречена на провал.
Визуал
Углубляясь в тему визуала, можно выделить ещё множество любопытных фактов. Остановимся на самых интересных.
Дель Торо известен своей критикой искусственного интеллекта — он как-то раз даже назвал его «оскорблением самой жизни». Потому в работе над «Франкенштейном» режиссёр сделал ставку на тотальный аналоговый подход. К примеру, он настаивал на полноценных декорациях, будь то лаборатория Виктора или корабль, вмёрзший в лёд.
«Мне нужны настоящие декорации. Мне не нужны цифровые технологии, искусственный интеллект, симуляция. Мне нужно традиционное мастерство: люди, которые рисуют, строят, забивают гвозди, штукатурят», — так он объяснил свой принципиальный выбор.
Чтобы добиться ощущения «подвешенности» в сцене с выбравшимся изо льда кораблем, команда установила его на механический карданный подвес.
«Я хотел, чтобы это был настоящий корабль, и чтобы, когда Cущество будет его двигать, он будет двигаться вместе с ним», — отметил режиссёр.
Однако в нескольких сценах, где использование цифровых визуальных эффектов всё же проникло в кадр, оно вступает в диссонанс с общей материальностью мира, подрывая потрясающую реалистичность костюмов и декораций. К таким сценам относится эпизод с полностью «компьютерными» волками.
Некоторые моменты фильма были сняты как масштабные театральные действа. Дель Торо назвал их «концертами». Один из них — эпизод, когда Виктор представляет свои открытия медицинскому трибуналу.
«Мы одели его как рок-звезду», — сказал режиссёр, который советовал Оскару Айзеку вдохновляться образами дирижёра Леонарда Бернстайна и клавишника Рика Уэйкмана из рок-группы Yes.
В этой сцене оживший труп, кстати, был аналоговой моделью, которой управляли специальные «кукловоды».
Важной частью визуала стали образы главных героев. Для работы над их костюмами художник Кейт Хоули изучала моду середины XIX века. Однако дель Торо призвал её к творческой свободе и заявил: «Мне не нужна старомодная достоверность». В результате герои фильма щеголяют в оригинальных костюмах, навеянных модой денди и атмосферой Лондона 1970-ых годов.
Отдельно стоит остановиться на Элизабет, чей внешний вид строился на эфемерной эстетике. Её свадебное платье с лентами, обёрнутыми вокруг рук, стало изящной данью уважения Эльзе Ланчестер из классической «Невесты Франкенштейна».
Ещё одна немаловажная деталь: некоторые кадры из фильма напрямую отсылают нас к серии детализированных чёрно-белых иллюстраций по роману Мэри Шелли, которые в 1970-1980 годах создал Берни Райтсон. Он за семь лет нарисовал пером и тушью более 60 гравюр, все они основаны на реальных описаниях персонажей и предметов в книге.
Перед началом работы над фильмом дель Торо выкупил права на изображения монстра, созданные Райтсоном. Копиями рисунков актёры главных ролей вдохновлялись в перерывах между съёмками — они висели в квартире Джейкоба Элорди и вагончике Оскара Айзека.
Музыка
Музыкальное полотно «Франкенштейна» стало таким же гибридным творением, как и главный герой фильма. Для его создания Гильермо дель Торо вновь объединился с бессменным соратником, обладателем «Оскара» Александром Деспла.
Композитор блестяще справился со сложной задачей. Саундтрек, состоящий из 37 оригинальных треков, уже выпущен отдельным альбомом. В некоторых композициях можно услышать пронзительный голос норвежской скрипки в исполнении Эльдбьёрг Хемсинг.
Помимо музыки Деспла, фильм включает тщательно отобранные дель Торо классические композиции, такие как Рондо Генри Пёрселла и произведения Баха и Моцарта.
Что в итоге
При всей визуальной и концептуальной цельности картины, ряд творческих решений дель Торо вызвал вопросы.
Главным минусом фильма остаётся предсказуемость повествования. Даже те, кто лишь в общих чертах знаком с первоисточником, без труда предугадают основные повороты сюжета. Канва истории, несмотря на все новаторские вставки, остаётся верной классическому архетипу. Это, в свою очередь, приводит к постепенному угасанию остроты восприятия во второй половине фильма.
Дискуссию вызывает внешний облик Существа. Дель Торо, известный любовью к «неправильным» созданиям, на этот раз создал не ходячий труп, а стройного юношу с кожей, напоминающей треснувший фарфор в технике кинцуги. Такой выбор, хоть и оправдан идеей о том, что Виктор стремился к эстетическому идеалу, нивелирует одну из ключевых тем оригинала — трагедию абсолютного, шокирующего уродства. Реакция окружающих на столь благородного на вид гиганта порой кажется слегка нарочитой и необоснованной.
Ещё один минус — мотивация Виктора. В романе Франкенштейн представал довольно сложной фигурой — не просто злодеем, а испуганным и безответственным трусом. Версия дель Торо превращает Виктора в конченого подонка с набором фрейдистских комплексов. Его ненависть к собственному творению кажется иррациональной и лишенной смысла. Она с натяжкой мотивирована плохими отношениями с отцом и внезапной ревностью к Элизабет, чьи вспыхнувшие к Существу чувства также вызывают вопросы своей сверхзвуковой стремительностью.
И последний минус — недостаток катарсиса в финале. Эмоциональное путешествие, полное страданий и поисков, заканчивается слишком просто и тихо. Создаётся ощущение, что масштабной драме требовалось более весомое финальное высказывание.
По итогу новый «Франкенштейн» оставляет двойственное ощущение. Создается впечатление, что фильм был создан в первую очередь как воплощение давней личной мечты режиссёра — визуально ошеломляющий, пронизанный искренними эмоциями и личными рефлексиями.
С другой стороны эта мечта оборачивается историей, которая не даёт нам ничего принципиально нового или захватывающего. Тем не менее, было бы несправедливо не признать: в своём роде этот проект шедеврален как арт-объект и смелое авторское высказывание.
Это кино для тех, кто готов погрузиться в медленное, вдумчивое размышление и не ждёт от этой истории кровавых разборок с жутким монстром с мутным взглядом. Тем же, кому не хватило драйва, стоит пересмотреть иную классику — например, фильм «Ван Хельсинг» 2004 года, где есть свой Франкенштейн.
«Франкенштейн» уже получил признание как у критиков, так и у зрителей — 86% и 95% на Rotten Tomatoes. На «Кинопоиске» и IMDb рейтинг также высокий, но не идеальный – 7,5 и 7,6.
